Вуди постарался максимально спокойно объяснить свое видение сложившейся ситуации, впрочем невооруженным взглядом сквозь его слова просачивается неприязнь к бывшей супруге Мие Фэрроу. Именно ее Аллен обвиняет во всем. "С самого детства эту прекрасную молодую женщину учили ненавидеть своего отца и верить, что он домогался ее. Спустя 21 год Дилан решила выступить с обвинением, которое в свое время уже расследовали эксперты Йеля и признали ложными. Несколько художественных деталей как по волшебству обнаружились после разлуки в 21 год.
Если властная мать с семи лет уверяет уязвимую девочку, что ее отец монстр, который так издевался над ней, разве удивительно, что образ, созданный Мией, укоренился в ее сознании? Миа получила опеку над детьми, мы пошли разными дорогами. Мое сердце было разбито. Мозес злился на меня. Ронана я не смог узнать, потому что Миа не подпускала меня к нему с рождения. А Дилан, которую я обожал и с которой был близок.... Про нее Миа как-то моей сестре сказала: "Он забрал мою дочь, я заберу его". Сун-и и я надеемся, что однажды Дилан поймет, кто на самом деле сделал ее жертвой и разлучил с нами, как понял это Мозес".
Режиссер также заявил, что обвинения были нелепыми из-за места преступления, указанного в письме Дилан: "Место, где совершались сфабрикованные приставания, было плохим, но интересным выбором. Миа выбрала чердак своего загородного дома. Место, куда, как она должна была знать, я никогда не пойду. Это крошечное, тесное, закрытое помещение, где нельзя встать в полный рост, а всем известно, что у меня чудовищная клаустрофобия".
Закончил свое открытое письмо Вуди следующими словами: "Разумеется, я не приставал к Дилан. Я любил ее. Надеюсь, однажды она поймет, как ее обманом лишили любящего отца и что ее мать эксплуатировала ее, больше заботясь о своей разъедающей ненависти ко мне, чем о благополучии дочери".
