«Он охраняет нас с небес»: Екатерина Белоцерковская — о Борисе Грачевском, воспитании единственного сына и любви

Российская актриса Екатерина Белоцерковская не понаслышке знает, каково это — потерять вторую половинку. Ее любимый супруг — режиссер, сценарист и художественный руководитель детского киножурнала «Ералаш» — скончался в январе 2021 года. По истечении нескольких лет певица все еще не может вспоминать об избраннике без слез. Екатерина признается: не будь рядом с ней сына Филиппа, она, наверное, давно бы опустила руки.

Фото: Личный архив Екатерины Белоцерковской

Тем не менее она нашла в себе силы, чтобы дать откровенное интервью PopCornNews. Вдова Бориса Юрьевича поведала изданию, что чувствует в данный момент, кто помог ей справиться с горем и тяжело ли растить наследника в одиночку. Также артистка ответила, какой смысл она вкладывает в слово «любовь» и сможет ли когда-либо вновь вступить в отношения.

— Екатерина, ваш муж, российский кинорежиссер Борис Грачевский, ушел из жизни более двух лет тому назад. Недавно вы посвятили ему трогательный пост в соцсети. Вам все еще больно говорить на эту тему? Ваши душевные раны не зажили до сих пор?

— Это очень трудно. Я думала, что боль будет притупляться, однако, когда я вижу его на экране, слышу его голос, все возвращается. Наверное, это никогда не уйдет.

Фото: Личный архив Екатерины Белоцерковской

— То есть вам кажется, что время не лечит в таких случаях?

— Я уверена, что оно не лечит, что просто может притупляться боль, но не более того.

— Можете ли вы как-то описать свои эмоции? Они примерно такого же уровня, как и несколько лет назад, или сейчас уже легче?

— Конечно, сейчас меньше эмоций. Наверное, даже намного меньше. Но все равно больно и тяжело, и поэтому я думаю, что время не лечит. Время может быть лекарем в чем угодно, но не в потере человека. Потому что жизнь — это самое дорогое, что у нас есть.

— Вы говорили, что когда видите его на экране, боль возвращается.

— Для меня он живой.

— Вы как себе это представляете? Когда видите его, вам кажется, что он сейчас с работы вернется, со съемок?

— Я не могу объяснить. Невозможно объяснить, что происходит. Я даже сама не понимаю, что это такое. Я знаю прекрасно, что я приду домой, а его не будет дома.

Фото: Личный архив Екатерины Белоцерковской

— Когда случилась трагедия, рядом были люди, которые поддержали вас в этот сложный момент? Может, это были какие-то известные личности?

— Они и есть. Знаете, я в первую очередь дружу не с известными людьми, а с хорошими.

Безусловно, есть среди них и известные люди. Я просто обожаю и безумно благодарна семье Долинских — от дяди Вовы до Полечки. Я обожаю Наташеньку, которая всегда меня поддерживала. Обожаю Виторганов, с которыми мы всегда общались и продолжаем общаться.

Есть друзья, которые никому не известны, но это замечательнейшие люди. Честные, верные, преданные, любимые, которые точно так же мне помогали, которые не спрашивали, можно ли приехать, а просто приезжали, потому что в момент, когда меня спросили об этом, я бы ответила нет. Я видеть никого не хотела.

Фото: Личный архив Екатерины Белоцерковской

— Эти люди, которые поддержали в тот момент, они и сейчас рядом с вами?

—Да.

Я безумно благодарна всем: Бориным сестрам, брату, племяннице. Если бы не друзья, не семья, не родственники… Мы по сей день общаемся, вместе отмечаем все праздники. Вместе плачем, вместе смеемся. Это самые дорогие люди в моей жизни.

— Есть ли какие-то вещи, которые вы сохранили в память о муже?

— Да, конечно. Во-первых, я храню всю его коллекцию слоников, которых он собирал. И буду хранить всегда. И Филюша знает, что это папины слоники.

Есть несколько рубашек. Остальное я отдала, потому что нужно было раздать. Отвезла в приют разные вещи. Оставила несколько пиджаков, толстовок. Потому что это память.

Фото: Личный архив Екатерины Белоцерковской

— Может быть, расскажете, чем вы сейчас занимаетесь? Развиваете ли какие-то проекты?

— Да, развиваю. Говорить об этом пока не могу. Существует контрактная основа. Конечно же, я работаю. Я одна у ребенка, и, безусловно, я не могу позволить, чтобы мой ребенок в чем-то нуждался и что-то было не так. Поэтому, слава богу, голова, руки и ноги есть, все будет нормально.

— Понимаю, вы не можете озвучивать, что за проекты развиваете, но, может, направление хотя бы озвучите? Это связано с телевидением, СМИ, или это вообще другая отрасль?

— У меня несколько отраслей. Одна связана, другая — нет.

— Вашему сыну в апреле исполнилось три года. Как дела у Филиппа?

— Я о нем могу говорить сколько угодно. Это чудо из чудес в моей жизни. Соломинка, которая вытащила меня из сложившейся ситуации. Если бы не было его, меня бы точно не было. Любовь всей моей жизни. Для меня он самый красивый, умный, замечательный. Он просто свет в окне.

Конечно, я радуюсь каждому его новому слову, новому достижению. Я плакала от счастья, когда он наизусть читал «Мойдодыра», «Федорино горе». Ему перешла от папы колоссальная память. Боря помнил абсолютно все в своей жизни.

Фото: Личный архив Екатерины Белоцерковской

— Как это сейчас проявляется у Филиппа? Он увлекается творчеством? Стихи изучает?

— Он увлекается абсолютно всем на свете. Как все маленькие дети. Знаю одно: я поддержу его во всех начинаниях. Может, он математиком станет, я не знаю. Для меня самое главное — быть для него другом.

— Сложно ли вам растить ребенка одной?

— Я не знаю, как может быть сложно растить ребенка, рожденного в любви и по любви. Это продолжение нашей жизни. Нет никаких трудностей. Это счастье.

— А каких принципов в воспитании ребенка вы придерживаетесь?

— Я придерживаюсь одного: с ребенком нужно разговаривать так же, как и со взрослым человеком. Ни в коем случае никогда не повышать голос. Чем тише скажешь, тем больше он услышит. И быть в первую очередь другом ребенку. Другу ребенок все расскажет. Мне кажется, это правильно.

Фото: Личный архив Екатерины Белоцерковской

— Разговариваете ли вы с Филиппом об отце? Рассказываете ли какие-то истории?

— Естественно, он знает папу. Он всегда узнает отца, если вдруг тот появится на экране телевизора. Он бежит и кричит: «Папа, папа».

Безусловно, он видит фотографии. Для него папа — это пока что фотографии, фигурки, магниты, на которых Боря изображен. Он смотрит «Ералаш», он знает, что это создал папа.

Но пока он не задает таких вопросов, которых я очень сильно боюсь. Я не знаю, как буду отвечать. Я пока об этом даже не готова говорить. Я живу одним днем сейчас.

— То есть вы заранее не продумываете, не советуетесь с детским психологом или своей мамой?

— Я примерно знаю, что скажу. Безусловно, я скажу, что папа — ангел. И он охраняет нас с небес. Потому что я не обману ребенка.

— Много ли Филипп взял от Бориса Юрьевича? Какие-то черты характера, возможно, уже сейчас проявляются?

— Мне кажется, он взял самую главную черту Бори — это его безумную доброту. Он очень нежный мальчик. Мне кажется, это очень важно. Особенно в нашем жестоком мире.

Он не жадничает. Если детки другие приходят на детскую площадку, видят игрушки, он спокойно делится, нет никаких криков, истерик. С ним всегда можно договориться.

Но при этом он очень упертый. Если он что-то решил, он это сделает. Очень аккуратно, тактично, но добьется своего.

Фото: Личный архив Екатерины Белоцерковской

— Вы сейчас проживаете в квартире, не в загородном доме?

— Да, конечно. С ребенком невозможно жить за городом, так как поликлиники, детские сады — все по месту прописки. Помимо этого нужны еще различные «развивашки» — на них не наездишься. А здесь у нас все в пешей доступности, не нужен автомобиль.

— А вам самой вообще где нравится больше? Подальше от мегаполиса или наоборот?

— Сейчас для меня загородный дом — это что-то страшное, потому что мы прожили там всю пандемию, мою беременность и жили там, пока Филиппу не исполнился год. Так как мы с Борей договорились, что до года ребенок должен дышать чистым воздухом.

Мне там очень тяжело жить. У меня ощущение, что он там находится. Страшно с ребенком в большом доме. В квартире спокойно — ты понимаешь, что дверь закрыта, никто не войдет в подъезд.

Фото: Личный архив Екатерины Белоцерковской

— Допускаете ли вы мысли, что однажды снова встретите мужчину, с которым захотите построить семью?

— Нет, я не допускаю таких мыслей. Таких, как Боря, больше нет. Я могу сказать одно: допускать можно, когда ты не любил. Это как лебединая верность.

Мне раньше казалось, что я до боли влюблялась. Но нет, это была не любовь, а какая-то влюбленность. Может быть, страсть. Но не любовь. Потому что когда к тебе приходит любовь, все совершенно по-другому.

Это невозможно описать словами. Когда два человека любят, они друг друга боготворят, носят на руках, сдувают пылинки. Самое удивительное, что здесь неважно, сколько тебе, важно — как тебе.

Именно любовь человека меняет. Я была совсем другим человеком — колючим, грубым, резким. Но именно Боря смог из меня сделать мягкую, ласковую, сентиментальную. Любовь — это не только сумасшедшая ревность, секс. Это все вместе. В грамотных пропорциях. Когда ты с человеком можешь ночи напролет разговаривать и при этом не уставать. Когда у вас все прекрасно во всех отношениях. Априори все выстраивается само, и объяснить это невозможно.

Фото: Личный архив Екатерины Белоцерковской

— То есть вы считаете, что подобные чувства можно испытать лишь единожды в жизни?

— Мне кажется, да.

— Есть ли какие-то качества, которые для вас наиболее важны в партнере? Которые были у Бориса Юрьевича?

— Понимаете, люди должны сходиться во всем. Они должны одинаково смотреть на этот мир.

И, безусловно, мне кажется, что в отношениях всегда ведет мужчина. Если мужчина способен перевернуть весь мир, то в жизни будет все прекрасно. Он добытчик, он завоеватель. Все зависит абсолютно от него.

Но мне кажется, если это твой человек, то ты уже никуда от него не денешься. Как бы судьба вас не разводила и сводила, все равно по итогу вы будете вместе.

— А какие качества, наоборот, могли бы оттолкнуть вас от человека?

— Отталкивает всегда сумасшедшая ревность, запреты. Когда нет доверия. Это самое главное в отношениях.

Боря покорил меня абсолютно всем. У него были одни достоинства. Был один-единственный недостаток, возникший из-за меня: я его постоянно «худела», и он постоянно просил есть. Я говорила: «Ну сколько можно есть? Ты же съел салат». А он говорил: «Я хочу мясо».

— Вы хотели, чтобы он придерживался здорового образа жизни? Для чего заставляли худеть?

— Это делалось для его здоровья. Онкология очень любит большой вес (Грачевский при жизни боролся с раком кожи — прим. ред.). И чтобы из нее вылезти, нужно было сбрасывать очень много. Это была забота о нем. Чтобы он мог жить полноценной жизнью.

Фото: Личный архив Екатерины Белоцерковской

— Екатерина, если сможете, дайте несколько ценных советов тем, кто тоже потерял вторую половинку. Как помочь себе в такой ситуации?

— Здесь советов вообще нельзя давать, потому что у каждого своя история. Мне ни один психолог помочь не смог.

Мое спасение было в ребенке. Людям, у которых есть дети, но они потеряли свою вторую половинку, следует хвататься за детей, словно за соломинку, и вылезать.

Больше разговаривать. Самое главное — не замыкаться в себе. Из этого состояния очень страшно выходить. Ты постоянно молчишь и ревешь. Залезаешь в кровать, хочешь спрятаться под одеялом, чтобы тебя никто не видел и не слышал.

Все люди разные. Я, наверное, очень слабый человек. Я видела очень сильных людей, которые теряли вторую половинку, бабушек, дедушек, родителей и продолжали полноценно жить. Они даже улыбались. Я очень слабохарактерна.

Фото: Личный архив Екатерины Белоцерковской

— Наверное, все эти эмоции нужно просто прожить. А потом успокаиваешься понемногу.

— Успокаиваешься, пока не видишь и не слышишь. Иначе опять все накатывает.

Сейчас у меня свет внутри. Мне нравятся сны, в которых он ко мне приходит. Просыпаешься и жалеешь, что это был сон. Пока что мы живем как будто все вместе.

— Наверное, это хорошо. Вы чувствуете, что не одна, что он рядом.

— Да.

С десятилетиями боль притупляется. Но пока что рано об этом говорить.

Весна шепнет тебе:

«Живи…»

И ты от шепота качнешься.

И выпрямишься.

И начнешься.

Все начинается с любви!

Роберт Рождественский.